Есть годы в истории, которые люди забывают довольно быстро. Есть те, которые будут помнить не только современники. К последним относится год уходящий. Подвести итоги 2020-го, главными событиями которого для нашей страны стали эпидемия коронавируса, общественно-политический и назревающий экономический кризисы, Myfin.by попросил трех экспертов: Дмитрия Крука, Вадима Иосуба и Ярослава Романчука.
Путь к затяжной рецессии
Дмитрий Крук, старший научный сотрудник BEROC
– Первое, чем запомнился год, это COVID-19 и его влияние на экономику. Берусь предположить, что для нас история с его влиянием еще далека от своего завершения. В случае Беларуси COVID-19 грозит стать своеобразной миной замедленного действия, чьи последствия будут значительно растянуты во времени.
Практически во всех странах нашего региона выпуск на фоне пандемии (во время первой ее волны во втором квартале) просел очень значительно (на 7-15%), а впоследствии начался восстановительный рост, который продолжается и поныне. Поэтому для большинства стран влияние COVID-19, с большой вероятностью, будет ассоциироваться с так называемой V-образной рецессией.
Экономическая динамика в Беларуси существенно отличается от этого шаблона. Спад во время первой волны у нас был минимальным в регионе (около 3%). И на первый взгляд – это безусловный успех. Ведь потери выпуска и доходов оказались существенно меньше, нежели можно было ожидать исходя из масштаба сжатия спроса. Но, чтобы понять, успех ли это, важно оценить, чем мы заплатили за него. Ведь если существуют простые и безболезненные рецепты для сглаживания экономического спада, то странно, почему ими не пользуются другие.
А заплатить пришлось серьезным ухудшением финансового состояния корпоративного сектора (прежде всего, госпредприятий) и актуализацией связанных с этим угроз финансовой стабильности для всей страны. Даже, если эти угрозы удастся купировать, фирмы, «сдавленные» финансовыми и кредитными «кандалами», будут вынуждены ограничивать или урезать свои издержки (в том числе зарплаты) и сдерживать выпуск (например, для продажи уже имеющего на складах).
Это путь к отсроченной и затянутой рецессии
То есть, когда для большинства стран история с COVID-19 уже начнет забываться, и они вернуться к устойчивому росту, в нашем случае инерция, связанная с пандемией, продолжит тормозить экономику. И велика вероятность, что суммарные потери выпуска за длительный период (2-3 года) у нас окажутся существенно большими, нежели в соседних странах.
Если же вдобавок к этому усугубленные в период пандемии угрозы финансовой стабильности перейдут в горячую фазу (а это видится вполне вероятным), то последствия политики в 2020-м мы вспомним позднее. Тут у меня возникает параллель с 2011-м (сейчас механика другая, но общая логика отложенных последствий схожа): валютный кризис того года можно считать отсроченной платой за волюнтаристскую политику 2009-2010 годов, когда на фоне глобального финансового кризиса власти, не взирая ни на что, хотели добиться (и добились) привлекательного темпа роста ВВП и доходов.
Второе важное событие года – очень глубокий политический кризис, в который страна погрузилась в августе. Он усугубляет и без того не радужные краткосрочные перспективы развития страны и усиливает неопределенность. И без того широкая «вилка» возможных краткосрочных сценариев становится, с учетом политического кризиса, заоблачно широкой и включает в себя сценарии отличные не только количественно, но и по качественному состоянию экономической среды.
Еще более важно, что политический кризис запустил ряд институциональных адаптаций, которые будут негативно влиять на долгосрочные перспективы развития страны.
Это, во-первых, мощное проседание экономического доверия (к национальной валюте, к контрагентам). Во-вторых, ухудшается восприятие качества институтов: все больше бизнесов в опросах заявляют о серьезных сомнениях в защищенности своих прав с помощью инструментов правовой и судебной системы. В-третьих, большое количество людей и бизнесов говорят о возможности своей миграции. Даже по отдельности каждый из этих трендов может привести к эрозии институциональной среды и ввергнуть страну в долгосрочную депрессию.
Собрать денег с еще живых
Вадим Иосуб, старший аналитик компании «Альпари Евразия»
– Если не говорить о пандемии, которая изменила мир, 2020-й – это год, когда Лукашенко проиграл выборы, но сохранил власть. Это – основное, чем он запомнится для белорусов.
Уходящий год – это год, когда произошел правовой дефолт, затронувший все сферы. Не может быть, чтобы в одной законы нарушались, а в другой продолжали действовать. Если говорить об экономической повестке, то это год, когда забирали право управления банком у собственников, когда без всяких оснований вскрывались банковские ячейки, когда без решения суда списывались деньги со счетов.
Это год, когда все государственные институты потеряли доверие абсолютного большинства белорусов.
А доверие – это то, что очень важно для функционирования государства, это та вещь, без которой невозможно нормальное функционирование экономики, банковской системы.
Утрата доверия и правовой дефолт будут еще долго расхлебываться нашей экономикой. И до кардинального изменения политической ситуации отыграть назад не получится.
Из этого вытекает такой важный нюанс, как отъезд из страны наиболее квалифицированных работников, – лучших предпринимателей, лучших программистов, лучших врачей. И этот процесс не делает нашу экономику сильнее, а наоборот.
Что касается COVID-19, то сегодня нам эта тема видится очень важной, первостепенной. Но если вспомнить «испанку» – эпидемию гриппа, унесшую 100 лет назад больше жизней, чем Первая мировая война, то о ней знает не так и много людей. И уж тем более, вспоминает ее. Но стоит отметить, что эта угроза внесла, судя по всему, изменения в административный процесс сертификации вакцин. Ведь и раньше вакцины не изобретали десятилетиями, – длительные сроки выхода их на рынок были связаны с протоколами испытаний.
Пандемия четко проявила сущность белорусской экономической модели
В то время, когда цивилизованные и развитые страны оказывали массированную помощь как предприятиям, так и работникам, лишившимся доходов, всячески поддерживая малый бизнес, белорусские власти действовали по-иному. К примеру, если говорить об экономике, оказывали поддержку убыточным госпредприятиям, прикрываясь пандемией.
В итоге им выделили на два порядка больше денег, чем всей остальной экономике. То есть поддерживали во время пандемии тех, кого поддерживали и до нее, и кому эта помощь бесполезна.
Еще показателен для белорусской экономической модели такой факт, как рост налогов с нового года. Опять же, если проанализировать действия властей других стран, то они всячески старались помочь своим экономикам в это непростое время, в том числе и снижением налогов. У нас же будут пытаться собрать с еще живых побольше денег.
Почва для углубления кризиса
Ярослав Романчук, президент НИЦ Мизеса, исполнительный директор АЦ «Стратегия»
– Главным для нашей экономики было тотальное обнуление нематериальных активов страны, институтов развития и права. В условиях напряжения финансов предприятий и бюджета этот фактор стал самым негативным и самым определяющим для разрушения даже тех мелких выгод, которые были сделаны для улучшения инвестиционного климата за последние 10 лет.
То есть тезис «иногда не до закона» безусловно является главным разрушителем, Терминатором, который характеризует 2020 год.
Не было ни диалога бизнеса и власти, ни диалога власти и общества. И хотя в конце 2019-го бывший премьер-министр Сергей Румас сказал о том, что ресурсы традиционной экономики исчерпаны, власти продолжили действовать в галочно-палочной системе. Правительство по-прежнему поддерживало убыточные тупиковые проекты. Не заработали модернизационные проекты, в которые были вложены десятки и сотни миллионов долларов. И поверх всего этого лег фактор, который отбросил Беларусь во времена жуткого авторитаризма и разгула номенклатурно-силовых кланов и бюрократии.
Если брать управленческие параметры экономической политики, то по 10-бальной шкале государственному управлению можно поставить «ноль». Или «единицу». А ведь в начале года международные финансовые организации говорили, что ключевое значение имеет именно качество государственного управления.
Далее – корпоративное управление – также не поправилось ни на йоту. Макроэкономическая стабильность – ухудшилась. Да, Нацбанк держал удар, но Минфин, понятное дело, сопротивляться корпоративным лоббистам не мог. Социальная политика – абсолютно политически и идеологически мотивирована – рост заработной платы – на 14% номинальной и на 7% – реальной. И это в то время, когда ВВП падал, объем экспорта обвалился на 15%, в 6 раз выросли убытки средних и крупных предприятий.
Иначе, как покупкой лояльности это не назвать.
Приватизация – на приколе. Понятно, что в текущих условиях никто не будет ничего приватизировать. Тем временем, усилился захват активов номенклатурно-силовыми посредниками, которые через свои компании управляют ресурсами – денежными потоками предприятий. При этом оставляя сами предприятия с дырками в балансах.
Так и не заработал Светлогорский ЦКК, БелАЭС не заработала на должном уровне, Добрушская и Шкловская бумажные фабрики – та же история. Это все «висяки» на шее налогоплательщиков, ведь они строились за валютные кредиты.
Сохранилась ситуация, когда доля социальных льгот в 2,5-3 раза была меньше корпоративных льгот. При этом Нацбанк не выполнил обещание прекратить директивное кредитование.
Подводя итог – белорусские власти подготовили почву для углубления кризиса в экономике в 2021 году